Здравствуйте! Этой записью я начинаю цикл писем.
Философские письма - довольно распространённый жанр в философии. Я ещё только начинаю, и этот жанр как раз для новичка.
Кто-то, прочитав эти "письма", найдёт, что лучше было назвать их заметками. Однако слово "письма" больше всего подходит, так как эти записи обращены, в первую очередь, ко мне. Я хочу понять свой взгляд на монады.
Письмо первое. О творении.
Недавно осознал, как сильно на меня повлиял взгляд Лейбница, его монадология. Из всех его философских сочинений лишь её я считаю достойным.
Примечательно, что великие классики немецкой философии позаимствовали у Лейбница лишь его теорию монад (с оговорками, правда).
Я её тоже порядочно исправил для своих целей, но название убирать не хочу. "Новая монадология" - вот, наверное, какова моя цель.
Начнём с банальностей: научные исследования.
Опыт античных скептиков со всей очевидностью вскрыл бессилие знания как такового. Рассудок мечется от одного утверждения к другому и нигде не может абсолютно заявить о своих правах.
Юм сформулировал это наиболее ясно: все наши понятия, законы природы - не более чем фикция. Рассматривать нечто как закон - это привычка. Правда, сам Юм нагрешил и сделал утверждение. Скептики были куда последовательнее в своём "поиске" и воздержании от суждения.
Погружаясь в скептический опыт, отдаваясь потоку чистого познания, мы ничего не можем приобрести. Ньютон никогда не сформулирует свои законы.
Выходит, учёный не находится во власти потока знания, если только он реально способен познавать законы.
"В этом опыте такие-то показатели, в следующем такие же, дальше это опять повторяется", - скептический дух наблюдает это, но он никогда не посмеет заявить: "Получается, что при таких-то условиях всегда происходит вот это!"
Учёный же кричит об этом на весь мир. Он разрывает ткань опыта, которая не даёт всеобщих истин. Это всеобщность привносится учёным. Как учёный может это делать? Может не в смысле произвольного утверждения, а в смысле реального познания всеобщего закона?
Кант считал этот феномен возможным благодаря категориям рассудка. Я же стою на другой точке зрения.
Вот ведь какая штука: обратив внимание не только на научные исследования, но и на искусство, мистику, религию, нечто показалось мне общим.
Древний человек рассматривал всё как нечто одушевлённое, верил в магию. И она работала.
Религиозный человек со всей очевидностью чувствует Бога. И Бог для него есть и действует в его жизни и жизни мира.
Даже любящий человек воспринимает другого человека не как объект, внешнее, а как личность, некую абсолютную глубину. И этот человек на самом деле является такой глубиной.
Учёный руководствуется своими теориями.
И у всех них взгляд на мир работает! Соответствует действительности, согласуется с их опытом.
Они делают то же: разрывают ткань знания как такового, привносят нечто от своей воли. Хотя это слишком узко сказано и не учитывает особенности некоторых сфер, где знание играет уж очень второстепенную роль.
Лучше сказать мир. Их мир дан им не просто как факт, а их факт, их порождение. Один и тот же человек для одного - объект, для другого - глубина. Они видят в нём разное и для них он есть действительно нечто разное.
Их мир есть их порождение.
Это - одна сторона.
Вторая составляет противоположный момент: их мир есть нечто самостоятельное как непорождённое ими.
Любимый человек существует и как нечто самостоятельное, если не сказать преимущественно как нечто самостоятельное. Законы физики также есть нечто самодовлеющее.
С этой стороны мы только открываем, а не порождаем мир, или мир открывается нам.
И эти моменты совпадают. Не люблю я примитивную диалектику. Было бы так, теория получилась такая: в одном акте есть несколько аспектов, один из которых - порождение, другой - открытие. Но это тысячу раз не так!
Порождение и открытие есть одно и то же во всех отношениях.
Наша деятельность содержит противоположное этой способности - фантазия/произвол и принуждение.
То, что порождено исключительно нами. Это, например, наши фантазии о каком-то явлении. Или наши обыденные действия: взять ручку, открыть дверь.
Впечатления от органов чувств только даны нам, навязывают себя. То же можно сказать о слышании наших мыслей, восприятии себя.
Творение же, как я это называю,есть произвол и принуждение, открытие и порождение одновременно в одних и тех же отношениях.
Научное знание, мистический опыт, любовь - всё это творение.
Мы породили законы природы, и мы их только открыли. Это одно и то же.
Мы породили любимого человека как эту глубину, и мы лишь открыли этого человека, он был таков и без нашего участия. И это одно и то же.
Природа не была узаконена до соответствующих научных открытий, и она была узаконена всегда. И это одно и то же.
Проще всего, наверное, понять творение на эстетическом опыте художника: он - автор глубинного содержания произведение, и он (по утверждениям многих художников) лишь открыл это "нечто", находясь в его власти. И это одно и то же.
Того, кто творит, я и называю монадой.