Мой голод

Моя жизнь состоит из череды кризисов и кратковременных периодов радости. Так, должно быть, дела обстоят у всех или почти у всех.
Центр моей жизни - это философия. От неё во многом зависит моё настроение и чувство осмысленности.
Вот и моя жизнь проходит в философских поисках и в периодах "покоя", когда я думаю, что нашёл главное.
Главное - это то, что заставит меня успокоиться. Думаю, есть поиск дурной, а есть хороший.
Дурной заставляет страдать, но страдать как бы сущностно, когда всё теряет значение и жизнь превращается в скуку. Хороший поиск тоже есть страдание, но страдание с ощущением смысла.
Я же провожу свои дни бессмысленно: мои философские завоевание, результаты моего дурного поиска, радуют короткое время, пока не приходит осознание их недостаточности в чём-то главном. Мне жизненно не хватает Главного.
Единственное, в чём пока я чувствую это Главное - Библия.
Не подумайте, что хозяин этого дневника - существо одинокое и оторванное от жизни, "теоретическое". Я не одинок, я люблю мир, я стремлюсь к практической деятельности, но без Главного жизнь становится бессмысленной скукой: руки опускаются, дни заполняются глупыми занятиями. Размышления и философские изыски не приближают к Главному.
Пора всерьёз заняться религией.

---

Письма ко мне (выпуск первый)

Здравствуйте! Этой записью я начинаю цикл писем.
Философские письма - довольно распространённый жанр в философии. Я ещё только начинаю, и этот жанр как раз для новичка.
Кто-то, прочитав эти "письма", найдёт, что лучше было назвать их заметками. Однако слово "письма" больше всего подходит, так как эти записи обращены, в первую очередь, ко мне. Я хочу понять свой взгляд на монады.
Письмо первое. О творении.
Недавно осознал, как сильно на меня повлиял взгляд Лейбница, его монадология. Из всех его философских сочинений лишь её я считаю достойным.
Примечательно, что великие классики немецкой философии позаимствовали у Лейбница лишь его теорию монад (с оговорками, правда).
Я её тоже порядочно исправил для своих целей, но название убирать не хочу. "Новая монадология" - вот, наверное, какова моя цель.
Начнём с банальностей: научные исследования.
Опыт античных скептиков со всей очевидностью вскрыл бессилие знания как такового. Рассудок мечется от одного утверждения к другому и нигде не может абсолютно заявить о своих правах.
Юм сформулировал это наиболее ясно: все наши понятия, законы природы - не более чем фикция. Рассматривать нечто как закон - это привычка. Правда, сам Юм нагрешил и сделал утверждение. Скептики были куда последовательнее в своём "поиске" и воздержании от суждения.
Погружаясь в скептический опыт, отдаваясь потоку чистого познания, мы ничего не можем приобрести. Ньютон никогда не сформулирует свои законы.
Выходит, учёный не находится во власти потока знания, если только он реально способен познавать законы.
"В этом опыте такие-то показатели, в следующем такие же, дальше это опять повторяется", - скептический дух наблюдает это, но он никогда не посмеет заявить: "Получается, что при таких-то условиях всегда происходит вот это!"
Учёный же кричит об этом на весь мир. Он разрывает ткань опыта, которая не даёт всеобщих истин. Это всеобщность привносится учёным. Как учёный может это делать? Может не в смысле произвольного утверждения, а в смысле реального познания всеобщего закона?
Кант считал этот феномен возможным благодаря категориям рассудка. Я же стою на другой точке зрения.
Вот ведь какая штука: обратив внимание не только на научные исследования, но и на искусство, мистику, религию, нечто показалось мне общим.
Древний человек рассматривал всё как нечто одушевлённое, верил в магию. И она работала.
Религиозный человек со всей очевидностью чувствует Бога. И Бог для него есть и действует в его жизни и жизни мира.
Даже любящий человек воспринимает другого человека не как объект, внешнее, а как личность, некую абсолютную глубину. И этот человек на самом деле является такой глубиной.
Учёный руководствуется своими теориями.
И у всех них взгляд на мир работает! Соответствует действительности, согласуется с их опытом.
Они делают то же: разрывают ткань знания как такового, привносят нечто от своей воли. Хотя это слишком узко сказано и не учитывает особенности некоторых сфер, где знание играет уж очень второстепенную роль.
Лучше сказать мир. Их мир дан им не просто как факт, а их факт, их порождение. Один и тот же человек для одного - объект, для другого - глубина. Они видят в нём разное и для них он есть действительно нечто разное.
Их мир есть их порождение.
Это - одна сторона.
Вторая составляет противоположный момент: их мир есть нечто самостоятельное как непорождённое ими.
Любимый человек существует и как нечто самостоятельное, если не сказать преимущественно как нечто самостоятельное. Законы физики также есть нечто самодовлеющее.
С этой стороны мы только открываем, а не порождаем мир, или мир открывается нам.
И эти моменты совпадают. Не люблю я примитивную диалектику. Было бы так, теория получилась такая: в одном акте есть несколько аспектов, один из которых - порождение, другой - открытие. Но это тысячу раз не так!
Порождение и открытие есть одно и то же во всех отношениях.
Наша деятельность содержит противоположное этой способности - фантазия/произвол и принуждение.
То, что порождено исключительно нами. Это, например, наши фантазии о каком-то явлении. Или наши обыденные действия: взять ручку, открыть дверь.
Впечатления от органов чувств только даны нам, навязывают себя. То же можно сказать о слышании наших мыслей, восприятии себя.
Творение же, как я это называю,есть произвол и принуждение, открытие и порождение одновременно в одних и тех же отношениях.
Научное знание, мистический опыт, любовь - всё это творение.
Мы породили законы природы, и мы их только открыли. Это одно и то же.
Мы породили любимого человека как эту глубину, и мы лишь открыли этого человека, он был таков и без нашего участия. И это одно и то же.
Природа не была узаконена до соответствующих научных открытий, и она была узаконена всегда. И это одно и то же.
Проще всего, наверное, понять творение на эстетическом опыте художника: он - автор глубинного содержания произведение, и он (по утверждениям многих художников) лишь открыл это "нечто", находясь в его власти. И это одно и то же.
Того, кто творит, я и называю монадой.

---

Вдохновение

"36 праведников, 36 праведников, 36 праведников", - вот что заполняет мое сознание. Плюс немного Скрытого Имама шиитов.
Я чувствую скорое преображение. Я всегда зависел от своего духовного развития. В каком-то смысле это центр моей жизни.
Скоро этот центр обретет надежную опору.

---

О наболевшем (часть 2)

Книги - худший враг философии, как и учебники - враги науки. Пусть это не отменяет их огромнейшей пользы для философии, но вред не просто сопоставим размеру пользы - он его превосходит.
Как обычно читают произведение философа? Как некое научное исследование, воспринимают книгу как сборник логических суждений и общих понятий, определённых выводов. Сколько бы не говорили, что "у каждого своя философия", постоянно забывают о личности писавшего.
В науке такой подход ещё может себя оправдать: мы читаем выводы из исследований, которые должны иметь всеобщий характер. Чем больше индивидуальности - тем хуже. Личность автора вообще не должна нас интересовать. Так же мы подходим к чтению философов, упорно не понимая, что даже в науке такой метод находит ограниченное применение, не говоря уже о философии.
Читатели должны встать на точку зрения философа, превратить в философа, в автора. Тогда наступит понимание.
Дело в том, что философ прикован к миру ещё сильнее, чем учёный. Он живёт с тем, о чём пишет, каждый день, каждое мгновение. Если учёный временами занимается с миром любовью, то философ трахается с ним, не переставая.
В каждой вещи он находит проявление своей философии (или, наоборот, его философия находит его). Философия - это его жизнь,она проникает во все сферы и преображает их, придаёт новый смысл. Это смысл, пробивающийся их всего мира и освещающий личность.
Попробуйте, например, на один час принять воззрения античного скептика. Вы поймёте, что его философия - это его жизнь.
Нет, не в том смысле: философ не держит в сознании некий общий принцип, подминая особенное. Он в каждом предмете, в каждой личности, отрезке времени находит свою философию. Философия - это не общее учение, это глубочайший внутренний опыт личности.
Из-за особенностей языка произносимое философом превращается нечто абстрактное, общее, но на самом деле это суждения единичные, непосредственный опыт.
Философ охватывает своей философией весь мир, он живёт в философии, сам мир предстаёт в его глазах философичным.
Спиноза в каждом предмете, в каждой мысли видел проявление Бога. Не так, как если бы он сначала додумался, что всё есть Бог, а потом применял бы своё знание. Нет: в каждом предмете он вновь и вновь находил Бога.
Кант окружающий мир воспринимал как порождение силы рассудка. Он не приходил к какому-то выводу, он прочувствовал это непосредственно.
Это мировосприятие и есть философия. Этот мир есть философия.
Из этого следует, как надо читать философа: всякое произведение - это отрывок из личного дневника философа. Почти нельзя встретить философа, для которого знание о своём опыте - нечто наиболее важное. Именно этот опыт жизни - главное, философ только им делиться..
А многие думают, будто то, что философ говорит о своём опыте, есть философия, между тем как сам опыт есть философия, слова же - лишь рассказ о сокровенном.

---

О монадах

Как вы относитесь к деревьям? А к вашим вещам?
К великому сожалению, я большую часть времени воспринимаю первых просто как живых существ, а вторых как вещи.
Только недавно стал замечать, как сильно я ошибался. Ведь и вещи, и деревья живые до самой сути. Не в биологическом смысле, а в каком-то ином. Вот мы с вами чувствуем, переживаем, осмысливаем - они делают то же самое. Надо лишь увидеть.
В моей квартире есть вещи радостные, угрюмые, безразличные, гордые. В те моменты, когда я их вижу, мы друзья. То есть вижу именно как живых.
Они "кто-то" , а не "что-то".
А деревья, о чудные, прекрасные, удивительные деревья! Знали бы вы, как разнится у них характер. Презамечательный народ!
Есть одно дерево: она вытягивается, как балерина, и выставляет эту красоту напоказ. Некоторые кусты, что рядом с деревьями, тянутся ко мне, словно хотят подружится. Они такие милашки.
Есть грустные деревья. На одно нацепили какое-то объявление, закрепив его скотчем. Дереву это очень не нравится, и оно сильно переживает это.
А дня три назад проходил по аллее с множеством деревьев и кустов. Они преклонялись передо мной и перед всеми проходившими. Боялись нас, признавая господ. Они были страшно подавлены.
Это напугало меня.

---

О наболевшем (часть 1)

Кто-нибудь читал философские форумы? Если да, то представляете, какой кавардак там твориться. Хуже только в российских учебниках по философии и на лекциях на нефилософских факультетах.
За иностранные учебники и за философские факультеты говорить не могу, поскольку незнаком с ними.
Философские форумы только венчают нынешнее состояние философии большинства (того, что хоть немного увлекается философией).
Наши учебники и учебные курсы состоят из двух частей: исторической и теоретической. Первая часть предлагает "объективный", "беспристрастный" обзор истории философской мысли, а вторая часть - "собственно философия". Ставлю последнее в кавычки, так так нам либо пересказывают исторические точки зрения, либо предлагают ещё одни. "Теоретическая" часть курса может или совсем не отличаться от исторической, или быть лишь ещё одной философской системой. Жалкой и скучной, как правило.
ВУЗовская философия превращается в дисциплину мнений и произвольных положений. Правда, всё это преподносится под налётом доказательности, научности, шествие философии не обходится без выделения её функций, обоснования её необходимости для общества, человеческого духа. Каждый может убедиться на практике в бесполезности преподаваемой философии, кроме, разумеется, повышения уровня эрудированности (пустыми знаниями).
Все, кто хочет донести философию до населения с помощью учебников, преподавания в учебных заведениях, включения её в государственные стандарты образования, уверены в полезности её самой и её изучения. Уверены, что философия есть наука или по крайней мере наукообразна, имеет свою общественную ценность.
Получаем же мы, обучающиеся (самостоятельно или в соответствующих заведениях), только набор произвольных мнений, нигде не применимый.
Философские форумы - закономерное продолжение этой тенденции.
Как я могу судить, люди на этих форумах хотят живого общения, хотят разобраться в философских вопросах. Но диалога не получается: у каждого своя точка зрения, общей опоры нет. Начиная говорить о чём-то, собеседники приходят к спору, а потом дело оканчивается фразой: "Давайте попробуем определить такие-то и такие-то общие пункты". И спор заканчивается, ибо затея провалилась из-за невозможности определить пресловутые общие пункты. Спорят о сознании, потом ради продолжения спора хотят принять несколько общих пунктов о сознании, но не могут их найти, не могу даже дать отчётливое знание о сознании. Впрочем, чаще спор заканчивается задолго до выяснения общих пунктов, и каждый остаётся при своём
Каждое слово, произносимое участником форума, когда он заговаривает о философии, не имеет чёткого и даже общепризнанного содержания. Диалог обречён быть несостоявшимся.
Неважно, что хочет участник форума: изложить свою оригинальную точку зрения, встать на позиции уже существующей школы, критиковать кого-то. Исход один. По-настоящему оригинальных точек зрения, к сожалению, на форумах ни разу не встречал.
И ведь на форумах тоже все уверены, что философия полезна и имеет свои функции, научна или хотя бы наукообразна. Это видно, поскольку каждый догматически утверждает что-то, будто это объективно.
Даже утверждение абсолютной субъективности или скептицизма не отменяет того, что высказана догматическая позиция, считающая себя соответствующей объекту.
Огромнейший контраст мы видим у настоящих философов: посмотрите на Аристотеля и Платона, Канта и Лейбница. Между строк читается понимание философами друг друга, они находятся друг с другом в живом диалоге. В разговоре философов друг с другом рождается истина. Не только в нём, конечно, но влияние таких диалогов не стоит недооценивать.
Перед нами два способа понимания, которые никогда не поладят друг с другом: почти Афины и Иерусалим.
Добивающиеся для философии места в системе образования, участники форумов видят в философии нечто научное, что можно исследовать, узнать при должном старании. Кроме того, для них это - лишь одна из сфер деятельности, сфер бытия. Они могут сколько угодно говорить о проникновении философии во все сферы деятельности, но на деле каждая сфера остаётся безразличной к философии. Математика будет математикой и с философией Канта, и с философией Аристотеля. Жизнь наших исследователей также остаётся в безразличном для философии русле.
Они - философы несколько часов в сутки, а потом, после "дневной нормы" - опять возвращаются к другим сферам жизни. Они бесконечно далеко от философии.
Их искания бесплодны, лишь пустая трата времени, а их философия - нечто занимающее место в голове без всякого дела. Как бы я хотел, чтобы мой крик был услышан: "Уважаемые искатели, оставьте пустые занятия, достойнейшие чиновники - перестаньте радеть за философию и вышвырните её вон из системы образования, почтенные составители учебной литературы и учебных курсов - прекратите свои изыскания".
Люди, давайте оставим это дело, а те, кто вовсе не приступал к нему, продолжайте в том же духе!

---

Вступление

Ну вот, завёл дневник, где собираюсь делиться собой. Давно собирался это сделать.
Не знаю, зачем мне это нужно: что ж, хотя бы вреда не будет. А ведь точно! Обмен мыслями - то, что мне нужно. Зачем? Не знаю, но хочу и буду зачем-то делать. Или знаю? Да, знаю: хочу развиваться как философ.
Как мне обращаться к тебе, читающий мой дневник? Хотел бы сказать "дорогой читатель", но совру, ибо ты не дорог мне. Могу сказать "читатель", но не хочу, ибо слишком абстрактно и мёртво. Я-то жажду живого общение и живых.
Поэтому ты, читающий меня, пока безразличен, но может, станешь дорогим, станешь личностью, с которой я веду живой диалог об интересующих меня предметах. Тогда основная цель дневника будет достигнута. Заодно начну регулярно систематически выражать свои мысли.
Попробую.